У Кирилла была феноменальная способность накручивать себя. Любая причина — неприятность на работе, ссора с любимой девушкой или неприятный разговор с мамой — могли вывести его из равновесия и погружали в пучину тревоги и тяжелых мыслей.
Стоило парню залипнуть на предмете тревоги, он не мог избавиться от навязчивых мыслей. Мир вокруг исчезал, становясь прозрачным и холодным.
Кирилл мог идти по улице, не замечая проходящих мимо людей. И тогда его знакомые, удивленно оборачиваясь, думали: «Ну, зазнался парень! Даже не поздоровался». А он их попросту не видел, поскольку все его существо пребывало в плену ментальной тюрьмы.
Часто тревожные мысли не давали ему уснуть. И тогда Кирилл, ворочаясь в постели с боку на бок, тоскливо ждал утра в надежде отвлечься в повседневных делах.
«Нет, так жить нельзя,» — однажды подумал он, когда обнаружил, что головная боль надежно поселилась в его голове. «Дальше или таблетки, или сумасшедший дом». Идея откровенно не понравилась.
Очередной конфликт на работе окончательно выбил Кирилла из колеи. Возвращаясь домой, он мысленно вел непрерывный диалог с хамовитым Вовчиком, — коллегой, который уже не раз цеплял Кирилла по поводу его отчета. Удовлетворение от внутреннего диалога никак не приходило.
«Что же делать? Так я сойду с ума».
Он вспомнил, как однажды где-то услышал, что выписывание мыслей в личный дневник помогает справиться с тревожными и навязчивыми мыслями.
«Таблетки попить я всегда успею, — подумал Кирилл, — а пока попробую записать свои мысли на бумагу. Вдруг поможет?»
Придя домой, он сел за письменный стол и стал подробно описывать произошедшие события в тонкой серой тетрадке. Вспомнил все детали разговора с Вовчиком: и его слова, и как тот ухмылялся в ответ на его аргументы.
Кириллу вдруг захотелось ответить нахальному коллеге. И он написал все несказанные слова, которые в момент разговора застряли в его горле из-за растерянности.
Мысленная картина случившегося неожиданно поменялась. Вовчик оторопел, не ожидая такого решительного отпора, и его лицо стало печально-серым и каким-то уставшим. Кирилл вдруг увидел уязвимость своего оппонента.
«Чего это он спасовал?» — удивился кто-то внутри него.
«Так у него же дома неприятности! Вот поэтому он такой нервный и на всех срывается,» — отпарировал другой голос откуда-то из подсознания.
Кириллу стало жалко Вовчика. Тот недавно женился, но, живя в квартире у тещи, не раз говорил перед уходом домой: «Иду, как в гестапо».
Внутреннее напряжение отпустило. Кирилл почувствовал, как тело обмякло, и веки стали слипаться. «Бедный Вовчик», — подумал Кирилл, ложась в постель и подтыкая подушку под голову. И впервые заснул без единой мысли в голове.
Навязчивые и тревожные мысли, как правило, тянут весь фокус внимания на себя. Разложив их «по полочкам» во время написания дневника, открывается доступ к тому, что ранее было незамеченным.
Утомление руки вызывает торможение возбуждения в лобных долях мозга и тем самым помогает достичь состояния спокойствия. В этом состоит принципиальное отличие личного дневника, написанного от руки, от электронного.
Для восстановления внутреннего равновесия вести дневник нужно ежедневно в течение месяца.
Итак, «Личный дневник» — метод №2 для восстановления внутренней безопасности и остановки навязчивых мыслей
Метод 3. Иди в свой страх. Разговор с внутренним критиком